Сергей Филатов: «Эта Конституция не даёт возможности сделать страну диктаторской»

«Мы, приезжая за границу, видели, как стали улыбаться люди, у них не было страха в глазах»

Фото из открытых источников в Интернете: ИТАР-ТАСС/Сергей Бобылев

— Сергей Александрович, вы принимали непосредственное участие в «рождении» ныне действующего Основного закона страны. Насколько та Конституция, которую Россия получила в 1993 году, жизнеспособная? Может ли наше государство ещё прожить по ней достаточно прочный запас лет?

—Что касается жизнеспособности Конституции, я могу сказать вам: был у нас такой Николай Витрук, тогда — заместитель председателя КС (Конституционного Суда). Перед тем как поставить Конституцию на голосование, мы договорились, что Витрук отвезёт её текст в европейский совет конституционных судей и они посмотрят её. Европейские судьи дали развернутую характеристику нашей Конституции: они нашли и недостатки, но в основном положительно оценили её. Самое главное, они сказали, что эта Конституция не даёт возможности сделать страну диктаторской. Это первое. Второе — от Конституции в своё время отказался её автор, ученый-правовед Сергей Сергеевич Алексеев. Но я недавно нашёл его книгу, выпущенную в 2006 году, где он говорит, что зря отказался от этой Конституции. Он ещё раз всё проанализировал, и, как он пишет в этой книжке, — Конституция РФ лучшая из того, что может быть. Для меня это, конечно, очень важно, потому что я слишком уважал этого человека. Он действительно и талантливый юрист, и, самое главное, бескомпромиссный человек.

— Когда вы ставили Конституцию на всенародное голосование, были силы, которые могли помешать её принять?

— Во-первых, этому могли помешать республики, которые были недовольны тем, какое место им отвели. Во-вторых, православие, РПЦ. Они не успели как следует развернуться. На самом деле я слышал много упрёков в свою сторону, что мы отвели такое унизительное место религии. Дескать, что это такое — религия как общественная организация? Некоторые хотели, чтобы в РФ было провозглашено православное государство. Но, мне кажется, сыграло свою роль то, что во главе тогдашней русской православной церкви стоял патриарх Алексий (Ридигер) — очень разумный человек, я его уважаю. Он, видимо, не дал развернуться этой работе. Ну и плюс некоторые реформаторы, как ни странно об этом говорить, были против Конституции, и Егор Гайдар был против.

— Почему?

— Потому что Россия провозглашалась социальным государством. Из-за этого слова «социальное» Гайдар и отвернулся.

— Авторство Конституции также приписывают вашему хорошему знакомому, политику Сергею Шахраю, а также бывшему мэру Санкт-Петербурга Анатолию Собчаку. Они действительно принимали участие наряду с Алексеевым?

— Да. Делал-то Конституцию Сергей Сергеевич [Алексеев] вместе с Чижовым, его сотрудником в институте. Потом они позвали Анатолия Собчака — и очень правильно сделали. Затем к этому подключился Шахрай. Получилась такая команда.

— Патриотический лагерь любит вспоминать о том, что некие американские советники принимали участие в работе над текстом Конституции. Советников из-за океана тогда ведь было много в Москве.

— На этих уровнях не было никого. Я даже не представляю себе, где они могли быть, потому что самым главным органом, который принимал решение, являлся Конституционный арбитраж. Это была прекрасная идея у Юрия Батурина (известный ученый, юрист, космонавт и политолог — прим. ред.), арбитраж был создан президентом, в него вошли самые выдающиеся юристы России. Только по представлению президента они принимали вопросы и давали на них ответы. Все эти ответы были окончательными и не подлежали никакому пересмотру. Поэтому я не очень понимаю, на каком этапе могли появиться американские советники… Может, они отдельных людей консультировали, я не знаю. Но на уровне конституционного совещания их не было.

Впрочем, даже если бы они и были, я был бы им только благодарен. Однажды я возил в Соединенные Штаты бригаду наших депутатов с теми экономическими законами, которые подготовил Григорий Явлинский — 21 закон. И в том юридическом институте, куда мы заехали, Джордж Сорос и его сотрудники нам предложили, прежде чем начать работу: «Вы не возражаете, если мы пригласим других юристов? Мы защищаем американские законы, они очень жесткие по отношению к социальной сфере. Но у нас есть группа, которая занимается законодательством Европы. Европейцы социально ориентированные, у них более мягкий закон. Поэтому, если вы не возражаете, мы бы их пригласили, они бы вместе с нами работали, а вы выбирайте, чьи советы принимать». Да, я много раз слышал всякие подковырки и оскорбления в сторону американцев. Но я не могу ни одного примера привести, где это было бы достоверным. Они помогали искренне. Если мы ставили задачу помочь Ельцину или нам, то почему нет. Они деньгами помогали и кредитами, поддерживали в мире по отношению к России дружественную атмосферу. И отношения между нашими президентами были самыми прекрасными, доверительными. Когда мы, приезжая за границу, видели, как стали улыбаться люди, у них не было страха в глазах, Обстановка была совсем иная, чем сейчас.

«Многие республики проголосовали против Конституции»

— Насколько события октября 1993 года и печальной памяти расстрел Белого дома сказались на принятии Конституции РФ? Ведь голосование по Конституции проводилось через неполные два месяца после разгона Верховного Совета РФ. Или не сказались вообще?

— Конечно, сказались, о чём говорить. Есть элита, а есть общество, которое не понимало, что происходило наверху. Это мы думали так, что люди понимают — на самом деле они не понимали. И вот эта грубейшая ошибка расстрела Белого дома, конечно, многих очень отвернула — и от Ельцина, и от нашей команды. Самое главное — вера упала в то, что мы действительно всё это делаем ради будущего России. Абсолютно многие в низах были убеждены: это просто идёт борьба за власть. Хотя не отнимешь — конечно, борьба за власть. Когда мне говорят: «Ельцин любил власть», я отвечаю: «Да, любил власть, но ради того, чтобы принципы и идеи, которые были у него и которые были поддержаны людьми, можно было воплотить». Вот ради этого любят власть, конечно. Но не ради того, чтобы головы рубить. Конечно, повлияло, что там говорить…

— Как повлияло?

— Плохо. Сказалось на общем голосовании. Многие республики проголосовали против Конституции. К примеру, в Башкортостане было 42 процента за новую Конституцию, в Татарстане — 74 процента. Очень низкие результаты были получены в Дагестане (20 процента), в Карачаево-Черкесии (28 процентов), в Мордовии (37 процентов) и Тыве (31 процент). (В Бурятии около 58% все-таки высказались «за» — прим. ред.). Чечня не голосовала вообще. И потом очень плохо регионы среагировали, потому что они поняли, что остаются один на один с президентом, беззащитными. Раньше можно было хоть в Верховный Совет прийти, поставить какой-то вопрос. А теперь у них больше не было этой возможности — не стало совета национальностей.

Фото из открытых источников в Интернете: ТАСС/Интерпресс/Андрей Пронин

Автор интервью: Валерий Береснев