«Буряты — народ маленький, а дело сделали большое», — так оценил советский генералиссимус Иосиф Сталин вклад, который Бурятия внесла в дело Великой Победы. Всего из Бурят-Монгольской АССР на фронты Великой Отечественной ушло 120 тысяч призывников.
Советские снайперы, 1943 г. В нижнем ряду крайний слева — Цыбик Цыдыпов.
От репрессий до Великой Отечественной: почему право называться буддистами было куплено кровью
Среди тех, кто защищал Ленинград в 1941−44 годах, было немало бойцов из Бурятии и других буддийских регионов Советской России. Память не сохранила имена всех павших и всех чудом выживших в том блокадном котле, где зачастую на фронтовом рубеже гибло до тысячи человек в день. Но мы знаем, что нынешний блистательный Санкт-Петербург, которым привычно восхищаются миллионы туристов со всего мира, был куплен ценой жизни других миллионов, чей прах до сих пор молчаливо покоится и на Пискарёвском мемориале, и на Синявинских высотах, и в болотах Мги, и на окраинах многочисленных городков и деревень, которые осенью 1941 года ощетинились штыками, чтобы закрыть группе гитлеровских армий «Север» путь к городу на Неве.
Советский Союз был интернациональным государством, возводившим «дружбу народов» в один из краеугольных принципов своей идеологии — поэтому присутствие на Ленинградском, Волховском и Карельском фронтах призывников из далеких сибирских уголков страны никого не удивляло. Другое дело, что среди этих солдат и офицеров на поверку оказалось немало выходцев из сословия буддийского духовенства — того самого, которое было фактически разгромлено в ходе репрессий 1937−38 годов.
Впрочем, и это легко объяснимо: сословие было ликвидировано, но люди, ещё вчера носившие жёлтую и бордовую ламскую одежду — остались. Не все погибли в тюрьмах или бежали в Тибет: кто-то сумел затаиться и раствориться в своём народе. Сохранилось множество рассказов о том, как ламы, прослышав о надвигающемся аресте, бросали свои дома и уходили куда глаза глядят, чтобы только остаться на свободе. Так, к примеру, Гатавон-лама из Чесанского дацана (Бурятия) отправился зимой в степь на верную гибель, но был спасён машинистом паровоза, вовремя заметившим одинокую человеческую фигуру, куда-то бредущую в лютый мороз вдоль железной дороги. Другие ламы меняли имена, уходили в области, где их никто не знал, где нанимались на самую чёрную и неблагодарную работу. По сути, они не имели никакой надежды и лишь отодвигали свой неотвратимый арест и смерть в чекистских застенках. Но внезапно грянувшая война спутала чекистам все карты: многие из тех, кого ещё недавно клеймили как «японских шпионов», надели военную форму и буквально своей кровью купили себе право называться буддистами в стране, где к 1938 году, согласно официальным реляциям, с «религиозным дурманом» было покончено навсегда.
Этот феномен буддийских лам, с оружием в руках защищавших не слишком благоволившую к ним страну Советов, до сих пор мало изучен. Ведь по всем законам — человеческим и марксистско-ленинским — это должно было показаться немыслимым. Эпоху «Большого террора» от Великой Отечественной войны отделяет не больше трёх лет. Травма, нанесённая бурятскому народу расстрелами и погромами его духовенства, оставалась свежа в памяти и давала о себе знать буквально в каждой семье Бурят-Монгольской АССР. Гнев, боль, обида за убитых друзей и родственников, сгинувших в Ламской пади (традиционное место расстрела буддийских священников под Хоринском), казалось, были способны вытеснить из сознания бурят все остальные чувства. Но, видимо, так уж повелось, что обычные законы не действуют там, где исповедуются ценности буддизма — религии, предписывающей своим последователям верность взятым на себя обязательствам и обетам, в том числе — перед Россией. Эта великая загадочная страна всегда понималась отечественными буддистами не просто как Родина — буддийские Учителя говорили о ней как о «Северной Шамбале», «новой чистой земле» и «державе Белого царя». Поэтому, даже став «красной» страной Советов, Россия осталась в их глазах Россией, а, значит, по отношению к ней действовали те же обеты, что и прежде.
Разумеется, существовала и ещё одна причина, по которой ламы пошли на фронты Великой Отечественной войны и в дальнейшем составили когорту её героев. Для них, как и для сотен тысяч других советских граждан, ославленных «врагами народа», это был шанс выйти из вынужденного подполья. О том, что война повлечёт за собой возрождение буддизма в «Северной Шамбале», тогда никто не думал, за исключением разве что самых прозорливых. Но именно это и произошло всего четыре года спустя после того, как 22 июня 1941 года репродукторы объявили голосом Левитана: «Внимание, говорит Москва. Передаем важное правительственное сообщение…».
